Подлинная Барензия, том 1
Аноним

Пять веков назад, в Морнхолде, Городе Каменьев, жили слепая вдова с единственным сыном, высоким и стройным юношей. Был он рудокопом, как и его отец, простым работником на шахтах Лорда Морнхолда, ибо его способности в магии были невелики. Труд был честным, но оплачивался скудно. Его мать пекла и продавала на городском рынке пирожки с комуникой, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Сама она говорила, что они живут неплохо, ибо им есть, чем насытить желудок, а больше одного платья в одно время никто не носит, а крыша протекает, только когда идет дождь. Но Симмаху хотелось большего. Он надеялся на то, что когда-нибудь обнаружит жилу под киркой, и сразу пойдет вверх. В свободное же время он потягивал эль в таверне с приятелями, да играл с ними в карты. А еще он был падок на эльфийских красоток, хотя ни одна из них не занимала его надолго. Он был типичным Темным Эльфом приятной наружности, замечательным лишь своим ростом. Поговаривали, что в нем была капелька крови Нордлингов.

Когда Симмаху шел тридцатый год, в Морнхолде случилось великое ликование - у Лорда и Леди родилась девочка. Королева, пели люди, небо подарило нам Королеву! Для народа Морнхолда рождение наследницы - верный знак будущего мира и процветания.

Когда пришло время Обряда Имяположения августейшего младенца, рудники закрыли, и Симмах отправился домой, чтобы помыться и переодеться во все лучшее. "Я сразу прибегу домой и все тебе расскажу," - пообещал он матери, которая не могла присутствовать на церемонии. Она болела, а, кроме того, ожидалось великая давка, ибо жители всего Морнхолда желали приобщиться к благословенному событию; к тому же, будучи слепой, она бы все равно ничего не увидела.

"Сынок, - сказала она. - Прежде, чем уйдешь, пригласи ко меня жреца или целителя, ибо я могу покинуть сию юдоль прежде, чем ты вернешься."

Симмах склонился над ее одром и с тревогой заметил, что лоб ее пышет жаром, а дыхание учащенное. Он немедленно вскрыл половицу, под которой хранились все их сбережения. Однако их и близко не хватало, чтобы заплатить жрецу за лечение. Он решил дать, сколько есть, а остальное потом, как долг. Симмах схватил свой плащ и поспешил.

На улицах было полно народу, торопящегося в священную рощу, но двери всех храмов были закрыты и заперты. "Закрыто на время церемонии," - сообщали все вывески.

Симмах локтями пробил себе путь через толпу, и ему удалось нагнать какого-то жреца в коричневой рясе. "После обряда, брат, - ответил жрец, - Если у тебя достаточно золота, я бы с радостью навестил твою мать. Но милорд просил присутствовать всех священнослужителей - и я, принадлежа к их числу, не хотел бы его оскорбить."

"Моя мать тяжело больна, - умолял Симмах. - Милорд не заметит отсутствия одного жреца."

"Это так, да Архиканоник заметит," - раздраженно сказал жрец, освобождая свою рясу от отчаянной хватки Симмаха и исчезая в толпе.

Симмах попробовал уговорить других священников, и даже магов, но с тем же результатом. По улице прошли вооруженные стражники и оттеснили его своими пиками. Симмах понял, что августейшая процессия приближается.

Когда карета правителя города поравнялась с ним, Симмах бросился к ней из толпы и прокричал: "Милорд, милорд! Моя мать умирает-!"

"Я запрещаю ей делать это сей славной ночью!" - громко заявил Лорд и засмеялся, бросая в толпу монеты. Симмах был достаточно близко, чтобы обонять винный запах в августейшем дыхании. А его жена прижала младенца к груди и устремила на Симмаха негодующий взгляд: ее ноздри раздувались от презрения.

"Стража! - закричала она. - Уберите этого болвана." Грубые руки схватили Симмаха. Его избили и бросили на обочине лежать неподвижно.

Когда Симмах очнулся и встал, с раскалывающейся головой, толпа увлекла его и он видел Обряд Имяположения с вершины холма. Он видел клириков в коричневых рясах и магов в синих мантиях, собравшихся подле высокорожденных господ, далеко внизу.

Барензия.

Это имя смутно донеслось до слуха Симмаха, когда Верховных Жрец поднял спеленатого младенца и предъявил его обеим лунам по разные стороны небосклона: Йоун восходила, Йоуд же садилась.

"Узрите Леди Барензию, рожденную в землях Морнхолда. Ниспошлите на нее ваше благословение и совет, всеблагие боги, чтобы правила она во благо Морнхолда, и поместно, и окрестно, и присно."

"Благослови ее, благослови ее," - все люди подхватили призыв их Господина и Госпожи и воздели руки к небу.

И лишь Симмах стоял молча, опустив голову, ибо почувствовал сердцем, что его любимая мать ушла. И молча он поклялся страшной клятвой - что станет проклятием Лорда и отмщением за бессмысленную смерть своей матери, а его дитя Барензию возьмет в жены, и внуки его матери будут править Морнхолдом.

***

По окончании церемонии он взирал равнодушно, как процессия возвращалась во дворец. И тут он увидел жреца, которого уговаривал первым. Этот человек весьма охотно согласился пойти с Симмахом за наличное золото и обещание большего впоследствии.

Они нашли мать Симмаха уже мертвой.

Жрец вздохнул и спрятал монеты в суму. "Мне жаль, брат. Не беспокойся, ты можешь забыть о том, что остался должен. Это все, что я могу сделать для тебя. Похоже-"

"Верни мне мои деньги! - прорычал Симмах. - Ты не сделал ничего, чтобы их заслужить!" И он угрожающе занес правую руку.

Жрец попятился, готовый произнести проклятье, но Симмах ударил его по лицу, едва с губ жреца слетели первые слова. Тот с силой отлетел назад, ударившись головой об один из камней, выступавших из кладки очага. Он умер мгновенно.

Симмах подобрал золото и бежал из города. И на бегу он бормотал лишь одно слово, снова и снова, подобно заклинанию: "Барензия. Барензия. Барензия."

***

Барензия стояла на одном из балконов дворца и глядела вниз, на плац, по которому вышагивали солдаты, сверкая на солнце латами. Сейчас они построились в шеренги и приветствовали ее родителей, Лорда и Леди, вышедших из дворца с ног до головы в эбонитовых доспехах и в длинных пурпурных меховых мантиях на плечах. За ними вели в поводу лоснящихся черных коней под роскошными попонами. Родители поднялись в седла и направились к воротам, обернувшись, чтобы попрощаться с ней.

"Барензия! - кричали они. - Барензия, любимая, прощай!"

Девочка сморгнула навернувшиеся слезы и помахала им одной рукой, сжимавшей ее любимого плюшевого зверя, серого волчонка, которого назвала Вуффеном, а другую руку прижала к груди. До этого она ни разу не расставалась с родителями и даже не знала, зачем они уезжают. Она знала лишь, что где-то на западе идет война, и у всех на устах было имя Тайбера Септима, произносимое с ненавистью и страхом.

"Барензия!" - прокричали солдаты, вздымая свои пики, мечи и луки. А затем ее дорогие родители развернулись и поехали прочь, а вслед за ними - и все рыцари, пока двор совершенно не опустел.

***

А через некоторое время после этого была ночь, когда Барензию разбудила ее няня, поспешно одела и вынесла из дворца.

Все, что она сохранила в памяти из тех ужасных времен - это огромная тень с горящими глазами в небе. Барензия переходила из рук в руки. Появлялись какие-то чужеземные воины, потом исчезали, иногда появлялись вновь. Ее няня пропала и ее заменили какие-то чужаки, причем кто-то был еще более чужой, нежели прочие. Она находилась в пути несколько дней, а может, и недель.

Однажды утром она проснулась и, выглянув из кареты, увидела вокруг неприветливую, холодную местность, а среди бесконечных унылых серо-зеленых холмов, кое-где припорошенных грязно-белым снегом, высился большой замок серого камня. Она прижала к груди Вуффена обеими руками и стояла так, моргая со сна и подрагивая от промозглого рассветного холода, ощущая себя слишком маленькой и слишком темнокожей в этих бескрайних серо-белых просторах.

Они с Ханой, смуглой черноволосой девушкой, сопровождавшей ее несколько последних дней, вошли в замок. В одной из комнат у камина стояла крупная серо-белая женщина с серо-золотистыми, как лед на тусклом солнце, волосами. Она взглянула на Барензию страшными, ярко-голубыми глазами.

"Она достаточно... черная, верно? - женщина обратилась к Хане. - Я ведь никогда прежде не видела Темных Эльфов."

"Я сама не много про них знаю, госпожа, - сказала Хана. - Но у этой особи вполне подходят и рыжие волосы, и нрав, в том поручусь. Будьте осторожны. Она кусается. И не только."

"Ну, от этого я быстро ее отучу, - женщина усмехнулась. - А что это у нее за гадость? Фи!" Женщина выхватила Вуффена и бросила его в пылающий камин.

Барензия пронзительно закричала и едва не бросилась в огонь следом, но ее удержали несмотря на все попытки укусить и поцарапать обидчиков. Бедный Вуффен превратился в крохотную кучку золы.

***

Барензия росла, как южное растение, пересаженное в скайримский сад, под опекой Графа Свена и его жены Леди Инги. Со стороны казалось, что она катается, как сыр в масле - но внутри она постоянно ощущала холод и пустоту.

"Я взрастила ее как родную дочь, - вздыхала порой леди Инга, сплетничая с навещавшими ее соседками. - Но она же из темных Эльфов. Чего еще от них ждать?"

Эти слова не предназначались Барензии. Во всяком случае, она так считала. Но слух у нее был гораздо острее, чем у ее хозяев-нордлингов. К другим, еще менее приятным темноэльфийским порокам безусловно относились воровство, лживость и маленькие магические шалости - где огненное заклинаньице наложит, где немного полевитирует. А, когда она повзрослела, к ним прибавился еще и острый интерес к мальчикам и мужчинам, которые приносили весьма приятные ощущения и, к ее удивлению, еще и подарки. Инга не одобряла сего последнего увлечения по совершенно необъяснимым для Барензии причинам, поэтому той приходилось быть осторожной и, насколько возможно, держать все в секрете.

"А вот за детьми она ходит чудесно, - добавила Инга, имея в виду пятерых своих сыновей, все моложе Барензии. - На нее можно положиться: всегда присмотрит вовремя." Когда Йонни было шесть, а Барензии восемь, для них взяли учителя, и дети занимались вместе. Ей хотелось участвовать и в уроках фехтования, но графа Свена и леди Ингу привела в ужас сама подобная идея. Все, что ей позволили - стрелять с мальчиками по мишеням из маленького, почти игрушечного лука. В остальном же ей оставалось наблюдать за ними, когда они упражнялись с клинками, и лишь иногда, когда рядом не было никого из взрослых, участвовать в боях. И она знала, что по крайней мере не хуже них в этом искусстве.

"Однако она очень... горда, разве нет?" - какая-нибудь кумушка шептала Инге на ухо; а Барензия, делая вид, что не слышала, утвердительно кивала в душе. Она чувствовала свое превосходство над графом и его женой, и ничего не могла с собой поделать. Было в них что-то такое, что вызывало у нее пренебрежение.

Потом уже она прознала, что Свен и Инга были дальними родственниками последнего титулованного хозяина Замка Даркмур, и все поняла. Они были паяцами, обманщиками, а никакими не правителями. Во всяком случае, их не воспитывали править. Эта мысль странным образом возмутила ее, а из негодования выковалась чистая неприязнь к хозяевам. Она стала воспринимать их как омерзительных гадких насекомых, которых можно презирать, но нельзя бояться.

***

Раз в месяц прибывал гонец от Императора, привозил маленькую мошну золота для Свена и Инги и большой мешок сушеных грибов из Морроувинда для Барензии - ее любимое лакомство. Для этих случаев ее всегда заставляли выглядеть "презентабельно" - ну, настолько презентабельно могла выглядеть тощая темная эльфийка в глазах Инги - перед тем, как представить курьеру для краткой беседы. Гонцы почти всегда были разные, но все они смотрели на нее так, как фермер осматривает чушку, откармливаемую на базар.

Весной своего шестнадцатого года Барензия выглядела так, словно находилась на последней стадии готовности для "базара".
По размышлении, она решила, что проданной быть не желает. Помощник конюха, Строу, здоровый, мускулистый белобрысый парень, и при этом застенчивый, мягкий, любящий и довольно простой, уж несколько недель уговаривал ее бежать отсюда. Барензия украла мошну с золотом, оставленную гонцом, прихватила грибов из кладовой, нарядилась мальчиком в одну из старых туник Йонни и в его же ставшие тесными штаны... и в одну погожую весеннюю ночь они со Строу взяли двух лучших лошадей из конюшни и поскакали во весь опор на Вайтран, ближайший мало-мальски крупный город и место, где хотел побывать Строу. Однако и Морнхолд, и Морроувинд тоже лежали к востоку, а они манили Барензию, как магнитом.

Утром они отпустили лошадей по настоянию Барензии. Она знала, что их хватятся и бросятся в погоню, и надеялась таким образом сбить преследователей с толку.

Они шли пешком до раннего вечера, а потом передохнули несколько часов в заброшенной хижине. Они снова тронулись в путь на закате и пришли к воротам Вайтрана как раз к рассвету. Барензия заготовила для Строу что-то вроде пропуска, поддельное письмо, уверяющее, что его податель должен доставить посылку в городской храм от местного деревенского старосты. Сама она преодолела стену при помощи заклинания левитации. Она решила - и правильно, как оказалось - что стражи у ворот будут высматривать молодую темноэльфийскую девушку и парня-нордлинга, путешествующих вместе. А одиночные деревенские простачки вроде Строу были привычным зрелищем, не вызывавшим подозрений. Один и при бумагах он едва ли мог привлечь к себе внимание.

Ее нехитрый план возымел действие. Они встретились со Строу в храме, находящимся неподалеку от ворот; она и прежде бывала в Вайтране пару раз. Строу же ни разу в жизни не отдалялся от поместья Свена больше, чем на несколько миль.

Вместе они направились к обветшалому трактиру в самом бедном квартале Вайтрана. Барензия, закутанная в плащ, в перчатках и с надвинутым по утреннему холодку капюшоном, сумела скрыть свою темную кожу и красные глаза, и никто по пути не оглянулся им вслед. В трактир они зашли порознь. Строу заказал у трактирщика одноместную каморку, обильный ужин и два кувшина эля. Барензия прокралась несколько минут спустя.

Они весело пировали, празднуя свой побег, а затем с неистовством делили узкую койку. После всего, они провалились в глубокий сон без видений.

***

Они задержались в Вайтране на неделю. Строу заработал немного денег, разнося посылки, а Барензия обчистила ночами несколько домов. Она продолжала носить мальчишеские одежды. Она коротко постриглась и перекрасила свои огненно-рыжие волосы в иссиня-черный, еще больше усугубив камуфляж, и при этом все время была настороже. В Вайтране было не много темных эльфов.

Однажды Строу удалось найти для них временную работу: охранять купеческий караван, идущий на восток. Однорукий сержант поглядел на парочку с большим сомнением.

"Хе! - усмехнулся он. - Темный Эльф! Это ж все равно, что лисе стеречь курятник! Да и хрен с ним - мне нужны люди! В Моровин мы все равно не двинем, так что случая порезать нас самому у тебя не будет! А наши собственные бандюки все равно будут пытаться угрохать всех в караване!"

Сержант повернулся к Строу и оценивающе оглядел его. И тут он неожиданно сделал резкий выпад в сторону Барензии, выхватив свой короткий меч. Кинжал в мгновение ока оказался у нее в руке, и она встала в защитную позицию. Строу прыгнул ему за спину, изготовив нож. Сержант опустил клинок и снова усмехнулся.

"Неплохо, хлопцы, неплохо. А как ты со своим луком управляисси, Темный? - Барензия незамедлительно продемонстрировала свое мастерство. - Неплохо! Ты, хлопчик, будешь в дозоре в темное время суток и на послуху в усе остатнее. Верный Темный - это боец, какого поискать, всяк кажет. Я-то уж знаю. Я самому Симмаху служил, пока мне руку не отчекрыжили и не списали из армии."

"Мы могли бы его кинуть. Я знаю ребят, которые хорошо заплатят, - сказал Строу позже, когда они устроились на последнюю ночь в своей обветшалой каморке. - Или самим грабануть. Они очень богатые, эти купцы, Барри."

Барензия засмеялась: "Ну и что мы будем делать с такой кучей денег? А кроме того, нам необходима их защита на время пути - чтобы тихо уйти как можно дальше."

"Мы могли бы купить маленькую фермочку, ты и я, Барри - и осесть там, куда как мило."

"Мужик!" - презрительно подумала Барензия. Строу был крестьянином и лелеял в душе не более, чем крестьянские мечты. Но вслух она лишь сказала: "Не здесь, Строу, мы еще слишком близко от Даркмура. Надо идти на восток - у нас будет еще много подобных шансов."

***

Караван шел не восточнее Сангарда. Император Тайбер Септим I сделал многое для обеспечения относительной безопасности на трактах. Но пошлины кусались, и этот караван двигался, насколько возможно, боковыми тропами, в обход застав и патрулей. Что и подвергало их опасности нападения грабителей, как людей, так и орков, а также бродячего сброда всех рас и мастей. Но таковы уж издержки прибыльной торговли.

До Сангарда у них случились две подобные встречи. Первый - засада, о которой тонкий слух Барензии дал знать много загодя, и разбойники, окруженные с тыла, сами были застигнуты врасплох. Второй - ночное нападение смешанной шайки хаджитов, людей и лесных эльфов. Последние были искусными воинами, и даже Барензия не слышала, как они подкрались. В тот раз драка вышла жестокой. Нападавших отбили, но полегли двое стражей каравана, а Строу получил неприятный порез на бедре, прежде, чем им с Барензией удалось прикончить его противника-хаджита.

Барензия была вполне довольна жизнью. Она приглянулась словоохотливому сержанту, и большую часть времени проводила, сидя у костра и слушая его рассказы о похождениях в Морроувинде с Тайбером Септимом и Генералом Симмахом. Симмаха произвели в генералы после того, как пал Морнхолд, поведал сержант. "И хороший же он солдат, этот Симмах! Да только в Моровине у него еще какой-то интерес, хе, хе. Это не только война, ежели понимаешь, о чем я. Ну да ты, небось, малость больше меня о том знаешь."

"Нет. Я не помню, - сказала Барензия, изображая безразличие. - Я провела большую часть жизни в Скайриме. Моя мать вышла за человека из Скайрима. Но они оба умерли. Расскажи мне, пожалуйста, что сталось с Лордом и Леди Морнхолда?"

Сержант пожал плечами. "Не знаю. Померли, небось. Там огроменная драка была, до того, как Перемирие подписали. А теперича все тихо. Мож, и слишком тихо. Как перед бурей. Слушай, хлопчик, так ты на родную землю вертаешься?"

"Может быть, - сказала Барензия. На самом же деле ее влекло в Морроувинд и Морнхолд неодолимо, как мотылька на зарево горящего дома. Строу это чувствовал, и был недоволен. Впрочем, он был несчастен с тех пор, как им пришлось спать раздельно, поскольку Барензия почиталась в караване юношей. Барензии тоже не хватало этого, но, похоже, не так сильно, как Строу.

Сержант хотел нанять их и на обратный путь, но, когда они отказались, все равно выплатил премию и написал отличные рекомендательные письма.

Строу желал осесть в Сангарде навсегда, но Барензия настояла на продолжении путешествия на восток. "Я Королева Морнхолда по праву, - сказала она, в душе не совсем уверенная в истинности этого заявления -- а вдруг все это причудилось потерянному, напуганному ребенку? - Я желаю попасть домой. Мне нужно попасть домой." А вот это была уже несомненная правда.

***

Через несколько недель им удалось пристроиться к другому каравану, идущему на восток. К началу зимы они были в Рифтоне, почти у самой границы Морроувинда. Но погода испортилась, и им сказали, что ни один купеческий караван не рискнет выйти до середины весны.

Барензия стояла на городской стене и вглядывалась вдаль, в гряду заснеженных гор, стражей Морроувинда, высившуюся за глубоким ущельем, отделявшим от них Рифтон.

"Барри, - мягко сказал Строу. - До Морнхолда еще далеко, почти столько же, сколько мы уже прошли. И эти земли кишат волками, разбойниками, орками, да тварями похлеще. Нам нужно дождаться весны."

"Там Башня Зильгрод," - сказала Барри, имея в виду поселение Темных Эльфов, выросшее вокруг древней сторожевой вышки на границе Скайрима и Морроувинда.

"Стражи на мосту не пропустят меня, Барри. Это лучшие имперские воины. Их не подкупишь. Если ты пойдешь, то пойдешь одна. Я не стану пробовать или отговаривать тебя. Но что ты будешь делать там? В Башне Зильгрод полно имперских солдат. Станешь для них прачкой? Или гарнизонной девкой?"

"Нет," - ответила Барензии медленно и вдумчиво. В действительности подобная мысль не казалась ей совершенно непривлекательной. Она была уверена, что сможет заработать на жизнь, ублажая солдат. У нее было несколько подобных приключений на пути через Скайрим, когда она одевалась женщиной и потихоньку ускользала от спящего Строу. Она просто искала чуточку разнообразия. Строу был нежен, но скучен. И она была крайне, хотя и приятно, удивлена, когда мужчина, с которым она познакомилась, после предложил ей деньги. Строу же почему-то был очень недоволен: орал на нее, а потом дулся по нескольку дней, когда ему удавалось поймать ее за этими похождениями. Он оказался весьма ревнив. Он даже угрожал бросить ее. Но не сделал этого. Да и не мог.

Однако Имперские Стражи были грубы и жестоки по всем статьям, и Барензия наслышалась немало жутких историй за время их путешествий. Самые ужасные рассказывали бывшие ветераны легионов, не без мрачной гордости и со всеми подробностями. Как она понимала, они желали шокировать их со Строу - но при этом было очевидно, что какая-то доля правды в этих диких россказнях присутствует. Строу ненавидел эти грязные басни, особенно из-за того, что ей тоже приходилось их слышать. Но было в них нечто, что казалось ему привлекательным.

Барензия чувствовала это и подбивала Строу поискать других женщин. Но он сказал, что не хочет никого, кроме нее. Она честно призналась, что не испытывает к нему подобных чувств, просто он нравится ей больше прочих. "Так зачем же ты путаешься с другими?" - спросил как-то Строу при случае.

"Не знаю."

Строу вздохнул: "Говорят, все темные эльфийки таковы."

Барензия улыбнулась и пожала плечами: "Не знаю. Или, нет ... может, и знаю. Да, пожалуй, знаю, - она обернулась и нежно поцеловала его. - Наверно, в этом и есть объяснение всему."

Подлинная Барензия, том 2
Аноним
Барензия и Строу остановились в Рифтоне на зиму, наняв дешевую комнату в самом нищем квартале города. Барензия хотела вступить в Воровскую Гильдию, так как знала, что у нее будут неприятности, если она попадется на своем промысле. Однажды она заметила в корчме известного члена Гильдии, молодого бесстрашного Хаджита по имени Террис. Она предложила разделить с ним ложе, если он поможет ей со вступлением. Он оглядел ее, ухмыляясь, и согласился, но при этом сказал, что ей все равно придется пройти испытание.

"Какого рода?"

"Э, - ответил Террис. - Сначала заплати, милашка."

[Данный эпизод исключен по настоянию Храма.]

Строу убьет ее, а, возможно, и Терриса тоже. Что, во всем Тамриэле, могло заставить ее пойти на такое? Она окинула комнату тревожным взглядом, но другие патроны потеряли к ней интерес и вернулись к собственным делам. Она не припоминала никого из них; и это была не та корчма, где они остановились со Строу. При везении, возможно, Строу и не узнает об этом. По крайней мере, не сразу.

***

Террис оказался самым обаятельным и волнующим мужчиной, какого она когда-либо встречала. Он не только рассказал ей об навыках, необходимых члену Воровской Гильдии, но и лично учил ее, или же сводил с людьми, которые могли это сделать.

Среди таких была одна женщина, кое-что понимавшая в магии. Катиша была полноватой, солидной Северной матроной. Она была замужем за кузнецом, имела двух детей-подростков и в целом казалась ничем не выдающейся и респектабельной обывательницей. Отличия заключались в ее страстной любви к кошкам (что переносилось и на их человеческое подобие, Хаджитов), таланте к определенным видам магии, и довольно странном круге общения. Она обучила Барензию заклинанию невидимости и поднатаскала в других заклинаниях скрытности и маскировки. Катиша свободно смешивала свои магические и немагические дарования, подкрепляя одно другим. Она не состояла в Воровской Гильдии, но питала к Террису что-то вроде материнского чувства. Барензия относилась к ней с теплотой, какую никогда не испытывала ни к одной женщине, и через несколько недель рассказала Катише о себе все.

Она и Строу приводила к ней пару раз. Строу нравилась Катиша, но не Террис. Террис же, напротив, находил Строу "интересным" и как-то предложил Барензии попробовать "втроем."

"Абсолютно исключено, - твердо сказала Барензия, порадовавшись тому, что Террис поднял эту тему в приватной обстановке. - Ему это не понравится. Да и мне тоже!"

Террис улыбнулся обворожительной, кошачьей треугольной улыбкой и лениво потянулся в кресле, выгнув хвост. "Это было бы хорошим сюрпризом. Для вас обоих. Пара - это так скучно."

Барензия ответила ему испепеляющим взглядом.

"А может, ты не хочешь заниматься этим при твоей деревенщине? Так я мог бы привести своего дружка. Так пойдет?"

"Нет, не пойдет. Если я тебе наскучила, то поищи для себя с дружком кого-нибудь другого." Теперь она была полноправным членом Воровской Гильдии. Она прошла посвящение. Она находила Терриса полезным, но не жизненно необходимым. Возможно, он ей тоже немного наскучил.

***

Она рассказала Катише о своих проблемах с мужчинами. Или о том, что она считала проблемами. Катиша покачала головой и сказала, что Барензия ищет любви, а не похоти, и что она найдет настоящего спутника, когда найдет, и ни Строу, ни Террис, очевидно, таковыми не являются.

Барензия недоумевающе склонила голову набок. "Говорят что, что все темноэльфийские женщины про... про что там? Проститутки?" - сказала она, не уверенная в правильности слова.

"Скажем так, промискуитетны. Хотя, полагаю, некоторые становятся и проститутками, - сказала Катиша после некоторого размышления. - Эльфы много гуляют, пока молодые. Потом перерастают этот период. Возможно, у тебя это уже началось, - добавила она с надеждой. Барензия ей нравилась, она успела привязаться к молодой эльфийке. - Тебе нужно найти каких-нибудь хороших эльфийских ребят. Если будешь продолжать якшаться с хаджитами и людьми, то в один прекрасный момент можешь забеременеть непонятно от кого."

Барензия непроизвольно улыбнулась. "Мне бы это понравилось. Я так думаю. Но это, наверное, неприемлемо, да? С детьми столько хлопот, а у меня и дома своего-то нет."

"Сколько тебе лет, Барри? Семнадцать? Что ж, тебе остался год-два до детородного возраста, если только ты не оказалась слишком неудачлива. Эльфы неохотно приживают детей с эльфийками, уже родившими от других рас. Поэтому лучше тебе будет прибиться к соплеменникам."

Барензия вспомнила еще кое-что. "Строу хочет купить ферму и жениться на мне."

"А ты этого хочешь?"

"Нет. Не сейчас. Может, когда-нибудь. Да, когда-нибудь потом. Но не так, чтобы это помешало мне стать королевой. И не какой-нибудь королевой, а Королевой Морнхолда." - она произнесла это решительно, почти упрямо, словно чтобы развеять любые сомнения.

Катиша предпочла проигнорировать последнее уточнение. Богатое воображение девушки забавляло ее. Она считала его признаком живого ума. "Думаю, "когда-нибудь" Строу будет уже глубоким стариком, Барри. Эльфы живут очень долго." - по лицу Катиши скользнула легкая тень зависти, той печали, с какой люди говорят о тысячелетней жизни эльфов, ниспосланной им богами. Правда, мало кто из них действительно живет так долго, поскольку болезни и насилие вносят свои поправки. Но они могут. И один или два из них на самом прожили.

"Мне и старики нравятся," - заметила Барри.

Катиша засмеялась.
Барензия изнывала от нетерпения, пока Террис раскладывал бумаги на столе. Он был дотошен и щепетилен в это деле, и всегда клал ненужное туда, откуда взял.

Они вломились в особняк какого-то дворянина, оставив Строу снаружи, "на стремени". Террис сказал, что работа несложная, но очень щекотливая. Он не хотел брать с собой никого из Гильдии. Он сказал, что может доверять Барри и Строу, но никому более.

"Скажи мне, что ты ищешь, и я найду," - нетерпеливо прошептала Барри. Ночное зрение у Терриса было не таким, как у нее, а подсветить себе хотя бы крошечным магическим огоньком он не рисковал.

Ей еще никогда не доводилось бывать в таком роскошном доме. Даже Даркмурский замок графа Свена и леди Инги, где прошло ее детство, не шел с ним ни в какое сравнение. Она озиралась в изумлении, когда они крались по анфиладам богато расписанных комнат и через огромные залы, в которых гулко отдавалось эхо. Но Терриса, похоже, не интересовало ничего, кроме этого письменного стола в маленьком, уставленном книгами, кабинете на верхнем этаже.

"Шшшш," - прошипел он сердито.

"Кто-то идет!" - прошептала Барри за секунду до того, как дверь распахнулась и в комнату ступили две темные фигуры. Террис резко вскочил и бросился к окну. Мышцы Барензии были напряжены настолько, что она не могла ни двигаться, ни даже говорить. Она беспомощно наблюдала, как одна из фигур, поменьше ростом, прыгнула за Террисом. Сверкнули две короткие, беззвучные вспышки голубого света, а затем Террис свернулся на полу неподвижной темной массой.

Дом ожил торопливыми шагами, тревожными голосами и лязгом поспешно надеваемых доспехов.

Мужчина повыше, по наружности темный эльф, полудонес, полудотащил Терриса до двери и передал его в услужливые руки другого эльфа. Первый эльф, кивком головы отправил своего товарища в синей мантии из кабинета. Затем повернулся к Барензии, которая снова обрела способность двигаться, хотя голова раскалывалась, когда она пыталась это сделать.

"Расстегни рубашку, Барензия", - приказал эльф. Барензия глупо вытаращилась на него и невольно плотнее запахнула одежду. "Ты же девушка, Барри, не так ли? - мягко сказал он. -Знаешь, тебе следовало перестать наряжаться мальчишкой много месяцев назад. Ты только привлекала к себе внимание этим. А еще тем, что называла себя Барри! Это твой дружок, этот дурачок Строу, не смог придумать ничего лучше?"

"Обычное эльфийское имя," - возразила Барри.

Мужчина грустно покачал головой. "Только не у темных эльфов, дорогуша. Но ты ведь не много знаешь о темных эльфах, верно? Печально, но факт. Ну ничего - я попробую исправить это упущение."

"Кто ты?" - жестко спросила Барензия.

"Ай, вот тебе и вся слава! - мужчина передернул плечами, криво усмехнувшись. - Я Симмах, госпожа Барензия. Генерал Имперской Армии Грозного и Досточтимого Его Императорского Величества Тайбера Септима Первого. И, надо сказать, ты заставила меня здорово побегать по всему Тамриэлю. Ну, ладно, по части Тамриэля. Хотя я догадывался, и правильно догадывался, что ты держишь путь на Морроувинд. Но тебе повезло: в Вайтране нашли труп, который приняли за Строу. И мы перестали искать вашу сладкую парочку. Это было так беспечно с моей стороны. Вот уж не думал, что вы продержитесь вместе так долго."

"Где он? С ним все в порядке?" - спросила она с неподдельным трепетом.

"О, с ним все прекрасно. Сейчас, по крайней мере. Но он под стражей, конечно, - эльф обернулся. - Так он тебе... действительно небезразличен?" - спросил он, и внезапно посмотрел прямо в глаза с яростным любопытством. Пристальный взгляд красных глаз казался Барензии необычным и странным - ведь она видела такие лишь изредка, да и то в зеркале.

"Он мой приятель," - сказала Барензия. Слова выходили с трудом, уныло и обреченно. Симмах! Генерал Имперской Армии, ни больше, ни меньше - говорят, сам Тайбер Септим дружит с ним и прислушивается к его словам.

"Ай. Похоже, у тебя еще водится пара сомнительных приятелей - да простит мне моя госпожа мои слова."

"Перестань звать меня так!" - ее раздражал видимый генеральский сарказм. Но он лишь улыбнулся.

Пока они говорили, переполох в доме постепенно улегся. Хотя она по-прежнему слышала, как люди, вероятно, обитатели дома, шепчутся неподалеку. Высший эльф уселся на край стола. Казалось он расслабился, и решил передохнуть.

И тут до ее сознания дошло. Пара сомнительных приятелей, он сказал? Этот господин знал о ней все! Во всяком случае, достаточно много. Что означало то же самое. "Что с ними б-будет? И со м-мной?"

"Ах. Знаешь, этот дом принадлежит командующему имперскими войсками в этой области. Это означает, что он принадлежит мне." - Барензия едва не задохнулась, а Симмах пристально поглядел на нее. - Что, не знала? Ца-ца-ца! Вы удивительно безрассудны, моя госпожа, даже для своих семнадцати. Всегда нужно знать, что делаешь или куда идешь."

"Н-но Г-гильдия бы не ... не--" - Барензия затряслась. Воровская Гильдия ни за что бы не решилась вмешаться в политику Империи. Никто не осмелился бы бросить вызов Тайберу Септиму, во всяком случае, из тех, кого она знала. Кто-то в Гильдии что-то напутал. Крепко. А ей теперь придется расплачиваться.

"Рискну предположить, что у Терриса не было одобрения Гильдии на это. На самом деле, я удивлен--" - Симмах тщательно обследовал стол, выдвигая по очереди ящики. Затем он достал один, поставил его на стол и вытащил фальшивое дно. Внутри оказался сложенный лист пергамента. Похоже, это была какая-то карта. Барензия осторожно приблизилась и вытянула голову. Симмах убрал от нее документ и рассмеялся: "Нет, действительно непосредственная натура!" Просмотрев лист, он снова свернул его и убрал.

"Так ты же сам советовал мне проявлять больше любознательности, всего минуту назад!"

"Что было, то было, - похоже, у него внезапно поднялось настроение. - Нам нужно идти, моя дорогая леди."

Он довел ее до двери, вниз по лестнице, а затем вывел на свежий ночной воздух. На улице ни души. Барензия вперила взгляд в темноту. Интересно, насколько быстро он бегает?

"Думаешь, как бы удрать, верно? Ай. А не хочешь сперва послушать, какие у меня планы на твой счет?" - ей показалось, что в его голосе промелькнула какая-то давняя боль.

"Раз ты об этом заговорил - то пожалуй!"

"А может, сначала ты хотела бы узнать о своих дружках?"

"Нет."

Он поглядел на нее с удовлетворением. Очевидно, именно этот ответа он и надеялся услышать, подумала Барензия, но при этом она говорила правду. Она, конечно, беспокоилась за своих друзей, особенно за Строу, но о себе она беспокоилась гораздо больше.

"Ты станешь настоящей и полноправной Королевой Морнхолда."

***

Симмах объяснил, что таковы были его, и Тайбера Септима, виды на нее все это время. Что Морнхолд, находившийся под военным правлением все двенадцать или около того лет с момента ее отбытия, должен постепенно вернуться к гражданской жизни - под чутким имперским руководством, конечно, на правах части имперской провинции Морроувинда.

"Так зачем меня отправили в Даркмур?" - спросила Барензия, с трудом веря всему, что услышала.

"В целях безопасности, естественно. А ты зачем сбежала?"

Барензия пожала плечами. "Не видела причин оставаться. Надо было раньше мне сказать."

"Теперь сказали. На самом деле, я уже послал за тобой, чтобы тебя доставили в Имперский Град и пристроили на какое-то время при императорском дворе. Но ты к тому времени уже, скажем так, скрылась. Хотя твое предназначение должно было быть вполне очевидным для тебя. Тайбер Септим не хранит тех, кто ему не нужен -- а на что ты еще могла ему сгодиться?"

"Я о нем ничего не знаю. Да и о тебе, кстати, тоже."

"Так знай следующее: Тайбер Септим воздает и друзьям, и врагам своим по их заслугам."

Барензия обдумывала эту мысль несколько секунд. "Строу сделал мне много добра и никому никогда не причинял вреда. Он не состоит в Воровской Гильдии. Он пошел единственно с тем, чтобы защитить меня. А так он зарабатывал на жизнь, бегая на посылках, и он ... он ..."

Симмах нетерпеливо махнул рукой, прерывая ее. "Ай. Да все я знаю и про твоего Строу, - сказал он, - и про Терриса. (он посмотрел на нее вопрошающе). Итак? Чего ты хочешь для них?"

Она глубоко вздохнула. "Строу хочет маленькую ферму. Если я стану теперь богата, то желала бы, чтобы ему подарили такую."

"Отличненько, - казалось, он сначала удивился, но потом остался доволен решением. - Заметано! Будет у него ферма. А Террис?"

"Он подставил меня, " - холодно сказала Барензия. Террис должен был сказать ей, с каким риском сопряжена работа, на которую пригласил. К тому же, он оставил ее в руках врагов, пытаясь спасти свою шкуру. Не заслуживает такой человек награды. Да и доверия, по сути, не заслуживает.

"Да. И?"

"Ну, он должен за это пострадать... не так ли?"

"Звучит разумно. Какую форму должно принять означенное страдание?"

Барензия стиснула кулаки. Она бы предпочла самолично побить и поцарапать хаджита. Но, учитывая, как все повернулось, это было бы не совсем по-королевски. - "Порка. Э ... как считаешь, двадцать ударов кнута будет не многовато? Понимаешь, я бы не хотела портить ему всю оставшуюся жизнь - просто преподать урок."

"Ай. Конечно, - Симмах ухмыльнулся. Затем его черты внезапно подобрались, он стал серьезен. - Все будет исполнено, Ваше Высочество, Госпожа Барензия, Королева Морнхолда." И он склонился в глубоком, учтивом, до нелепости торжественном поклоне.

Сердце Барензии едва не выпрыгнуло из груди.

***

Она провела два очень насыщенных дня в апартаментах Симмаха. Там жила одна темноэльфийка по имени Дреллиэн, которая была приставлена к ней, хотя явно не относилась к прислуге, ибо ела за одним столом с хозяевами. Не была она и женой Симмаха, или любовницей. Дреллиэн очень позабавило, когда Барензия спросила об этом. Она просто ответила, что выполняет всевозможные поручения генерала, самые разные.

При помощи Дреллиэн для нее заказали несколько прелестных платьев и пар обуви, а кроме того, костюм и сапоги для верховой езды и прочие мелочи.

Барензия была, в основном, предоставлена самой себе. Симмах большей частью отсутствовал. Она видела его главным образом за трапезой, но он мало рассказывал о себе и о своих делах. Он был сердечен и любезен, выражал готовность к беседе на любые темы и, казалось, интересовался всем, что она говорила. Дреллиэн вела себя схожим образом. Барензия находила их вполне приятными людьми, но все же какими-то "недоговорчивыми," как называла это Катиша. Она испытала странные приступы разочарования. Это были первые темные эльфы, с которыми она близко общалась. Барензия ожидала, что ей будет уютно с ними, что наконец-то она найдет родственные души. А вместо этого приходилось скучать по ее друзьям-нордлингам, Катише и Строу.

Когда Симмах сказал ей, что на рассвете им предстоит отправиться в Имперский Град, она попросила позволить попрощаться с ними.

"Катиша? - переспросил он. - Ай. Да-да ... полагаю, и я ей кое-чем обязан. Это она привела меня к тебе, поведав об одинокой темноэльфийской девочке по имени Барри, нуждающейся в эльфийских друзьях - и которая наряжается мальчиком. Очевидно, что она никак не связана с Воровской Гильдией. И никто из связанных с Гильдией не знает о твоей истинной личности, кроме Терриса. Это хорошо. Я бы предпочел, чтобы твое гильдейское прошлое не стало достоянием общественности. Пожалуйста, никому не говорите об этом, Ваше Высочество. Такое прошлое не ... не идет Имперской Королеве."

"Никто не знает, кроме Строу и Терриса. А они никому не расскажут."

"Точно, - он улыбнулся странной кривой улыбкой. - Не расскажут."

Он не знал, что Катише тоже это известно. И было нечто в том, как он произнес свою фразу ...

Строу пришел в их жилище в утро отбытия. Они остались в гостиной наедине, хотя Барензия знала, что другие эльфы находятся в пределах слышимости. Он выглядел бледным и подавленным. Они молча обнимались несколько минут. Плечи Строу подрагивали и слезы катились по его щекам, но он ничего не говорил.

Барензия попробовала улыбнуться: "Итак, мы оба добились, чего хотели, а? Я буду королевой Морнхолда, а ты станешь лордом своего хутора, - Она взяла его за руку с неподдельной теплотой заглядывая в глаза. - Я буду писать тебе, Строу, обещаю. Тебе нужно найти писца, чтоб ты мог ответить."

Строу горестно покачал головой. Когда Барензия принялась настаивать, он раскрыл рот и ткнул в него пальцем, издав нечленораздельный звук. И тут она поняла, в чем дело: его язык был вырезан.

Барензия рухнула в кресло и громко зарыдала.

***

"Но зачем? - набросилась она на Симмаха, когда Строу выпроводили. - Зачем?"

Симмах пожал плечами: "Он слишком много знает. Он мог быть опасен. По крайней мере, он жив, а язык ему не понадобится для ... разведения свиней или кого там еще."

"Я тебя ненавижу!" - выкрикнула Барензия, а затем согнулась пополам: ее вырвало на пол. Она продолжала поносить его в перерывах между непреодолимыми приступами рвоты. Какое-то время он слушал невозмутимо. Дреллиэн вытирала пол. А потом Симмах приказал ей замолчать, пригрозив заткнуть рот кляпом на все время путешествия к Императору.

На пути из города они остановились у дома Катиши. Симмах и Дреллиэн не стали спешиваться. Все казалось в порядке, но Барензия испытывала страх, когда постучала в дверь. Катиша ответила на стук. Барензия поблагодарила богов за то, что хотя бы с ней все было в порядке. Но и Катиша явно плакала отчего-то. Невзирая на это, она тепло обняла Барензию.

"Почему ты плачешь?" - спросила Барензия.

"По Террису, конечно. Разве ты не знаешь? О, боги! Бедный Террис. Он мертв. - Барензия почувствовала, как сердце стиснули ледяные пальцы. - Он попался на краже из дома Коменданта. Бедняга, как это было глупо. О, Барри, его четвертовали сегодня на рассвете! - она зашлась рыданиями. - Я была там. Он просил. Это было ужасно. Он так страдал перед смертью. Я никогда этого не забуду. Я искала тебя и Строу, но никто не знал, куда вы подевались, - она глянула через плечо Барензии. - Это Комендант, да? Симмах." И тогда Катиша повела себя странным образом. Она прекратила плакать и усмехнулась. - Знаешь, как только я увидела его, я подумала: Вот пара для Барензии! - Катиша вытерла глаза краем передника. - Знаешь, это я рассказала ему о тебе."

"Да, - подтвердила Барензия, - я это знаю." Она взяла руки Катиши в свои и проникновенно заглянула ей в глаза. - Катиша, я люблю тебя. Мне будет тебя не хватать. Но ради всего святого, никому ничего не рассказывай обо мне. Никогда. Поклянись, что не будешь. Особенно Симмаху. И присмотри за Строу. Обещай мне это."

Катиша пообещала, невольно озадачившись: "Барри, а не может быть такого, что Терриса схватили из-за меня? Я никогда не говорила о Террисе этому ... этому ... ему." Она глянула на генерала.

Барензия заверила ее, что это не так, что все сведения о планах Терриса Имперская Стража получила от своего осведомителя. Что, возможно, и не было правдой, но она видела, что Катиша явно нуждается в утешении.

"О, рада, что так - насколько я вообще могу теперь чему-нибудь радоваться. Сама мысль страшна - да и откуда я могла знать? - она наклонилась к Барензии и прошептала на ухо: - А Симмах очень красив, не находишь? И такой обаятельный."

"Даже не знаю, - сухо сказала Барензия. - Я не думала об этом. У меня было, над чем подумать, кроме него." Она вкратце поведала, что ей предстоит стать Королевой Морнхолда, а до этого пожить в Имперском Граде. - Он искал меня, вот и все. По приказу Императора. Я была просто целью его задания, и ничего... кроме этого. Не думаю, что он вообще видит во мне женщину. Хотя он и сказал, что я не была похожа на мальчика, - усмехнулась она, заметив сомнение на лице Катиши. Та привыкла, что Барензия оценивала каждого встреченного мужчину из соображений желанности и доступности. - Знаешь, для меня было потрясением узнать, что я на самом деле королева," - добавила она, и Катиша согласилась, что да, это так, это действительно должно быть потрясением, хотя она едва ли сможет достоверно узнать подобные ощущения на собственном опыте. Она улыбнулась. Барензия улыбнулась в ответ. Затем они снова обнялись, в последний раз. Она уже никогда не увидит Катиши вновь. И Строу.
Кортеж покинул Рифтон через главные, южные ворота. Проезжая через них, Симмах коснулся ее плеча и указал вверх: "Я подумал, вдруг вы и с Террисом пожелаете попрощаться, Ваше Высочество," - сказал он.

Барензия бросила короткий, но спокойный взгляд на голову, нанизанную на острие над воротами. Птицы уже потрудились над ней, но лицо все еще было узнаваемым. "Не думаю, что он меня услышит, хотя уверена, что он бы за меня порадовался, если бы узнал, кто я теперь, - сказала она, стараясь придать голосу легкомысленные нотки. - Дорога не ждет, генерал, не так ли?"

Симмах был явно разочарован отсутствием реакции: "Ай. Ты слышала о нем от своей подруги, Катиши, я полагаю?"

"Правильно полагаешь. Она присутствовала на казни", - подтвердила Барензия. Если он еще не знал об этом, то все равно же скоро выяснит - в этом она была уверена.

"А она знала, что Террис принадлежал к Гильдии?"

Она повела плечами. "Да все знали. Это только грабители низшего уровня, вроде меня, держат свое членство в тайне. А те, кто повыше, хорошо известны, - она повернулась к нему с игривой улыбкой Уж тебе ли этого не знать, генерал?" - добавила она приторным голосом.

Казалось, колкость его не задела. "Значит, ты рассказала ей, кто ты и откуда, а про Гильдию умолчала?"

"Членство в Гильдии - не только мой секрет. Все остальное - только. Вот и вся разница. Кроме того, Катиша очень честная женщина. Если б я ей сказала, это опустило бы меня в ее глазах. Она вечно укоряла Терриса и наставляла на более честную стезю. А я ценю ее мнение, - она наградила его ледяным взглядом. - И, не то, чтобы это было твоим делом, но знаешь, что она еще думала? Она думала, что я была бы счастлива, если свяжу судьбу с одним единственным спутником. Моей расы. Моей расы и при всех нужных достоинствах. Моей расы, при всех нужных достоинствах и говорящим всегда только правильные вещи. С тобой, то есть, - она подняла поводья, собираясь пришпорить лошадь - но не раньше, чем метнет последнюю неотразимую шпильку: - Не правда ли, странно, что желания порой сбываются - но не совсем так, как ты того желал? Или, может, надо сказать, так, как ты не пожелал бы никогда?"

Его ответ оказался для нее настолько неожиданным, что она забыла о намерении пустить коня в карьер: "Да. Действительно странно," - ответил он, и его тон в точности соответствовал словам. Затем он извинился и немного отстал.

Она высоко подняла голову и подалась вперед в седле, стараясь казаться не удивленной. И что же такое было в его реакции, что так обеспокоило ее? Не сами слова. Нет, что-то другое. Было нечто в том, как он их произнес. Нечто, что заставляло ее думать, будто и она, Барензия, была одним из его желаний, которое сбылось. Странно, конечно, но в целом объяснимо, решала она по размышлении. Наконец-то он ее нашел, после долгих месяцев поисков, проходивших под гневные окрики императора, в том нет сомнений. И вот его желание сбылось. Да, видимо, это и имелось в виду.

Но все же очевидно, что не все сбылось к его удовольствию.